Жизни Анны. Мистический роман - Максим Яковенко

– Ты зачем мне это рассказываешь? – Анна оборвала Франка.

– Wie, bitte? Прости, что? – повторил Франк уже на русском.

– Зачем ты говоришь мне это? Для чего?

– Анна, понимаешь, такой был мой день. Я просто хочу…

– А ты не думал о том, каким был мой день? О том, что ты сделал со мной?

– Я… я переживаю об этом целый день, – запинаясь, но выговаривая каждую букву в словах, ответил Франк, – я надеюсь, что ты поймешь, извинишь меня.

– Я не знаю, что сказать тебе. Нет, нет… не надо ближе тянуться ко мне, я прошу тебя. Я этого уже снова не переживу. Не смотри на меня так…

– Может быть, мне стоит уйти?

Франк уже собрался уходить, но рука Анны задержала его за запястье.

– Ты веришь, что мы с тобой уже встречались?

Анна впервые посмотрела на Франка глазами, полными надежды услышать «да». Это «да» отпустило бы все ее мучения и вновь позволило ей любить Франка, как раньше.

– Что значит – уже встречались?

Франк выглядел растерянным и совсем не понимающим вопрос.

– Что мы с тобой знакомы не одну жизнь, что мы с тобой встречались в прошлой жизни? Ты не думал об этом?

– Нет, не думал.

Франк продолжал стоять, не зная уже, что дальше ему делать: уйти или сесть на диван.

– Вот эта книга… Майкл Ньютон описывает реальные случаи, когда души перерождались, приходили в разные воплощения и встречались с одними и теми же людьми снова и снова. Может быть, и мы с тобой так же встречались из жизни в жизнь?!

– Анна, эта же книга, это просто фантастика…

– Это не фантастика, Франк. Господи, я была бы рада, если бы все это оказалось самой что ни на есть настоящей фантастикой. Но нет, это все правда, страшная правда.

– Ты говоришь как Валентина Степановна на кафедре. Она все время повторяет, что жизнь – страшная правда.

– Послушай меня, пожалуйста, Франк. Почему ты не желаешь поверить, хотя бы задуматься об этом?

– О чем поверить?

– Что мы живем… Наша душа проживает не одну жизнь, а много жизней и перерождается, чтобы отработать свою карму.

Прочитав полкниги, Анна была уже явно подкована информацией.

– А, поверить в карму. Понимаешь, я не буддист и не индуист тоже.

– Да при чем здесь буддизм, индуизм, Франк?!

– Я ничего об этом не знаю, понимаешь?

– Так я же тебе сейчас говорю!

Напряжение росло, и казалось, что еще немного, и Анна возьмет книгу и начнет бить ею по голове Франка.

– Понимаешь, это просто одна из теорий, многих теорий религий, я не могу соглашаться или опровергать ее.

– Ничего ты не понимаешь, Франк. Вы, немцы, все лишены сердца, у вас его просто нет!

Анна отвернулась в сторону, смотря на пол в одну точку. Франк сказал что-то невнятное и пошел на кухню с тарелками недоеденного ужина. Звон посуды, плеск воды и бормотание Франка на родном баварском диалекте постепенно взрывали Анне и так уже достаточно воспаленный мозг.

Тянуть было нельзя. Если начала говорить на эту тему, то ее нужно и продолжить, довести до конца. Анна встала и пошла на кухню.

– Франк, мы с тобой уже встречались в прошлой жизни.

– Аня, я не знаю. Почему ты спрашиваешь меня об этом опять?

– Я не спрашиваю, Франк, я утверждаю. Я знаю, что мы с тобой в прошлой жизни встречались.

– Это все очень, наверное, весело. Но хорошо, если тебе от этого станет легче, пусть будет так. Ok! Мы с тобой знакомы много жизней, мы жили с тобой всегда, в разные времена, да, да, да.

– Это не смешно, Франк. Я ходила на сеанс регрессивного гипноза.

– На гипноз?

– Ну да, почти. И я видела, нет, я была… я очутилась в своей прошлой жизни, в прошлом воплощении.

Франк напрягся. Было заметно, как каждое слово Анны вызывало дрожь в его ногах, глаза нервно дергались, а все его существо желало бежать, уйти прочь в спальню или, может быть, даже вообще из дома, лишь бы не слушать все это, не говорить на эту тему.

– Я жила в Новгороде в середине двадцатого века, – продолжала Анна, – и в тот момент, когда началась Великая Отечественная война, я осталась в городе, не успев на последний поезд. Я работала в библиотеке, пряталась в доме у тети… но это все не важно. Важно то, что я была в библиотеке, когда ты пришел. Ты был им, ты был одним из них… ты был офицером СС.

– Не надо больше. Halt! Genug!20 Я не хочу больше слышать это, – громко и резко Франк оборвал Анну, заставив ее замолчать. – Анна, ты нездорова, у тебя, похоже, жар. Тебе нужно пить антибиотики, – тише на пару тонов сказал с заботой Франк.

Анна стояла напротив Франка, смотря в его большие ярко-голубые глаза за стеклянными линзами очков, которые словно отгораживали его от неудобной правды. И ничего более не добавив, да и в этом отпала необходимость, Анна неспешно пошла в гостиную. Укрывшись с головой в плед, она легла на диван и тихо, не желая быть услышанной и замеченной, предалась слезам, единственному утешению третий день подряд.

Уже завтра Анне предстояло лететь с Франком в Мюнхен. Но ей так не хотелось. Недавняя мечта посетить баварские замки, пройтись по тропам немецких Альп канула в прошлое. Даже думать, что с Франком предстоит провести две недели двадцать четыре часа в сутки казалось пыткой.

«Как сказать ему, что я не полечу?» – ломала голову Анна, когда причина для отказа лежала на поверхности: простуда спустилась в легкие, сильный кашель с надрывом сулил перейти в бронхит или даже в пневмонию, если не будет оказано более серьезное лечение. Стоило скорее бежать к врачу, сдавать анализы, может, даже делать компьютерную томографию легких, а не сидеть на диване и пить парацетамолосодержащие препараты. Наступила необходимость в более серьезных решениях.

Взяв в руки телефон, Анна еще некоторое время решалась написать сообщение.

10:40 Франк, прости, но я не смогу полететь в Германию. Я еще не вылечилась и опять стала хуже себя чувствовать. Извини.

11:50 Я понимаю. Тебе нужен врач. Вечером дома поговорим.

Анна положила телефон, закрыла лицо руками.

«Что же будет дальше, что? Он попросит меня уйти, и я снова окажусь в общежитии».

Но Франк даже и не думал поступать так, как боялась Анна. Вернувшись вечером с лекций домой, он был заботлив, внимателен, принес фрукты и много разных продуктов на неделю вперед. За ужином, на кухне, они сидели, словно ничего не произошло, как неделю назад до злополучного сеанса гипноза.